— Да, конечно! — Ланту еще немного походил взад и вперед на своих коротеньких ножках и вдруг — замер.

Он поднял голову, его взор на мгновение задумчиво затуманился, а потом он стремительно повернулся к дисплею и засверкал янтарными глазами.

— Адмирал Антонов, — осторожно начал он, — сколько времени вам понадобится для подготовки штурма, если вы поймете, как пробиться сквозь минные поля?

— Три месяца понадобится на ремонт поврежденных кораблей и на подготовку экипажей новых кораблей, летящих к нам из мира Голвей, — пробормотал Антонов, не сводя глаз с фиванца. — Однако необходимое количество беспилотных носителей стратегических ракет появится у меня только через четыре месяца. Не так ли, коммодор? — Адмирал взглянул на Сущевского.

Начальник штаба Антонова, наблюдавший за Ланту так же пристально, как и сам командующий Вторым флотом, утвердительно кивнул.

— Понятно! — Ланту покачивался из стороны в сторону, упершись в палубу широкими ступнями, и кивал в такт своим мыслям. Потом он посмотрел Антонову прямо в глаза: — В этом случае я, пожалуй, знаю, как взять штурмом Врата Преисподней!

Антонов пристально смотрел в объектив и диктовал послание Андерсону.

— Я верю ему, Говард, — сказал он. — Да мне и не остается ничего другого… Впрочем, предатель не сообщил бы нам столько ценных данных и, уж конечно, не сделал бы такое предложение. Часто использовать этот способ нельзя, но он прост, как все гениальное. Не понимаю, как мы сами до него не додумались!

Пусть ты больше не министр военной промышленности, но я хочу, чтобы ты реквизировал для меня все, даже самые захудалые, грузовые корабли Земной Федерации. Переправь их сюда как можно скорее, даже если их придется тащить буксировочными лучами между узлами пространства. Если у меня будет много грузовых кораблей и беспилотных носителей стратегических ракет, я прорвусь в звездную систему Фивы.

Мне известно, что медлить со штурмом нельзя, и я сделаю все, что от меня зависит. Однако, даже при наличии достаточного количества грузовых кораблей и беспилотных носителей, Второму флоту понадобится по меньшей мере четыре месяца для подготовки удара. Начать его раньше — за пределами человеческих возможностей. Пока мы тут готовимся, постарайся держать в узде Законодательное собрание. Я не знаю, как у тебя это получится, ведь сам я, слава Богу, не политик, но это необходимо! — Широкое волевое лицо Антонова казалось высеченным из камня. — Надо выиграть время, Говард! Любым путем!

Кэтрин МакДагал медленно шла по коридору, недоумевая, как это ее матери хватило мужества родить пятерых детей. У нее самой подходил срок. Она ненавидела свой огромный живот почти так же сильно, как любила шевелившееся в нем создание. Представляя, как у нее в чреве растет новый человек, она забывала о болях в спине, распухших лодыжках и о ежедневной, хотя и всегда неожиданной дурноте по утрам.

В конце коридора открылась дверь, и прозвучал грустный мелодичный голос:

— Здравствуй, Кэтрин!

— Здравствуй, Ханата!

Ханата придержала старомодную дверь, Кэтрин вошла в помещение и с облегчением опустилась в очень мягкое кресло. «Как же я из него потом встану?!»

Кэтрин тут же отогнала неприятные мысли и с довольным видом расположилась на удобных подушках.

Худенькая фиванка села на низенький стульчик. Раньше, сидя на нем, она казалась Кэтрин ребенком, но со временем капрал МакДагал перестала относиться к бывшей секретарше Ланту как воспитательница детского сада к одному из своих питомцев. Постепенно Кэтрин полюбила Ханату и, хотя та и не жаловалась, поняла, как тяжело фиванке безвылазно сидеть в четырех стенах. Ханата когда-то была личным секретарем Ланту, и фиванцы разорвали бы ее на куски за «предательство» ее бывшего начальника. А еще ей могло здорово достаться и от многих новогебридцев, ведь практически каждая семья на Новых Гебридах пострадала от рук фиванцев, и ее жителям пока было неизвестно, что Ланту боролся за их жизни. Даже многие из тех, кому об этом сообщили, отказываются в это верить! Вот так, по горькой иронии судьбы, единственным другом Ханаты на Новых Гебридах стала не просто землянка, а ближайшая помощница командира всех отрядов новогебридского Сопротивления.

— Как ты себя чувствуешь, Кэтрин? — спросила Ханата, сложив руки на коленях с чувством собственного достоинства, которое было ей очень к лицу.

— Вроде ничего. Этот маленький дьяволенок, — Кэтрин нежно погладила свое пузо, — наверное, станет знаменитым футболистом! Сегодня ночью он буквально кувыркался у меня в животе! А в остальном — все хорошо.

— Ну вот и отлично, — негромко проговорила Ханата, прикрыв глаза внутренними веками. — Как я тебе завидую!

Фиванка склонила голову, а Кэтрин, грызя ноготь на указательном пальце, наблюдала за бликами света на ее роговом щитке.

— Вчера вечером я получила весточку от Ангуса, — через минуту сказала Кэтрин. — Он прислал настоящий роман. Целых десять фраз!

Ханата засмеялась, и Кэтрин улыбнулась. Ей нравился звонкий смех Ханаты. Он был очень мелодичный, и все Же человек не смог бы издать такие звуки. Они были похожи на звон серебряных колокольчиков в груди хрупкой фиванки.

— Он пишет, что у Ланту все хорошо. Услышав это, Ханата быстро подняла голову.

— А еще он пишет, что Ланту с Фраймаком сейчас при штабе Антонова.

Ханата негромко ойкнула и нервно зашевелила пальцами.

— Не расстраивайся, Ханата! — Кэтрин наклонилась и сжала изящную ручку фиванки, которую та застенчиво попыталась отдернуть. — Ты сама знаешь, что Ланту должен это делать.

— Да, — ответила Ханата, глядя на пять пальцев земной руки. — Но я понимаю, как он мучится.

— Может, это и не мое дело, — мягко сказала Кэтрин, — но почему ты ему никогда не пишешь?

— Потому что он сам мне не пишет. Фиванке неприлично первой писать мужчине.

— А мне-то казалось, что тебе плевать на ваши традиции.

— Может, ты и права! — Ханата грустно улыбнулась, поняв, что Кэтрин подшучивает над ней. — На самом деле я не пишу ему, потому что он не хочет мне писать.

— Ну и что? От Ангуса я ждала бы признания до морковкина заговенья. Конечно, Ангус еще больший молчун, чем Ланту, но вообще-то все мужчины похожи.