Антонов нахмурился. Он знал, что его поддерживает весь штаб и даже недавно согласившийся с Ктааром Сущевский. Однако ему никак не удавалось переубедить появившегося у них недавно Беренсона, пользовавшегося репутацией первоклассного пилота космического истребителя и блестящего командира авианосных соединений.

— Составляя план операции, мы старались свести к минимуму потери среди легких авианосцев, — сказал Антонов самым дружелюбным и миролюбивым тоном, на какой только был способен. — Разумеется, какой-то процент истребителей будет сбит, но расчеты показывают, что потери не превысят среднестатистических…

— Что значит «среднестатистические потери», господин адмирал? — перебил Антонова Беренсон, приведя в ужас даже тех, кто был на его стороне, но никогда бы не посмел перечить Ивану Грозному! — Беренсон посмотрел на Ктаара, который был одним из авторов плана операции, и снова перевел взгляд на Антонова. — Может, стоит задуматься, что такое «приемлемые потери» с человеческой точки зрения?!

— Ёкорный бабай! — взорвался Антонов по-русски так, что орбитальная крепость содрогнулась под ногами собравшихся и даже Беренсон попятился. — Где вы видели войну без потерь?! Мы должны выполнить поставленную перед нами задачу! Наши жизни — и моя в том числе — не имеют ни малейшего значения! Ваши пилоты понимают это намного лучше вас, слизняк вы бесхребетный! — Антонов на секунду замолчал, а потом опять взревел, как бешеный буйвол: — Я расстреливал людей и за меньшую трусость, адмирал! Да, да! Запомните, что за малодушие перед лицом противника я отдам под трибунал, независимо от звания и должности! Если вы не в состоянии выполнить план в его нынешнем виде, доложите мне об этом, чтобы я вовремя заменил вас более мужественным человеком. Вы меня поняли?!

— Так точно, господин адмирал! — Беренсон побледнел, как простыня, но в отличие от остальных сразу справился с шоком. — Все ваши приказы будут в точности выполнены.

— Ну вот и хорошо! — Антонов встал. — Совещание закончено. Капитана Сущевского и коммандера Ктаара прошу пройти ко мне.

Когда они втроем оказались в лифте, Антонов тяжело вздохнул, зная, какой разговор ему предстоит.

— В один прекрасный день вас хватит инфаркт, Иван Николаевич, — начал с укором Сущевский, но Антонов лишь устало отмахнулся:

— Знаю, Паша. Знаю. Обещаю впредь держать себя в руках» — Он едва заметно улыбнулся и взглянул на Ктаара, стоявшего рядом с ним со смущенным видом: — Ты не хочешь поговорить о своей просьбе?

Орионец бросил на Антонова странный взгляд:

— Сейчас, наверное, не время. Кроме того, мне надо извиниться.

Антонов вопросительно поднял бровь, и Ктаар уныло пустился в объяснения:

— Теперь я понимаю, о каких именно проблемах, связанных с моим пребыванием в штабе, ты говорил во время нашей первой встречи.

— Ах вот ты о чем! — Антонов не то рассмеялся, не то пренебрежительно фыркнул. — Не бери в голову. Беренсон злился на меня не меньше, чем на тебя.

— Я знаю, что некоторые офицеры недовольны тем, что ты слишком хорошо понимаешь орионцев. Намного лучше, чем это пристало человеку, — медленно проговорил Ктаар. — Может, они в чем-то и правы.

Внезапно Ктаар хищно ощерился. Антонов и Сущевский не удивились, потому что давно поняли, что настроение у орионца может стремительно меняться.

— Давай действительно поговорим о моей просьбе. Антонов негромко застонал.

— Ктаар, ты, наверное, шутишь, — вставил Сущевский. — Ведь ты прекрасно понимаешь, как трудно командовать в бою космическими штурмовиками даже при идеальных условиях! Нам же не посадить к тебе в кабину офицера, понимающего по-орионски!

— Я не собираюсь командовать, Пааваал Сааргаайевищ, — сказал Ктаар, уже достаточно долго пробывший среди людей, чтобы понимать, как к кому следует обращаться. — Меня вполне устроит место пилота в составе звена, командир которого понимает наш язык. Я просто хочу сообщать ему, что понял его приказы.

Антонов пристально взглянул на стоявшее рядом с ним существо, жаждой возмездия подобное Немезиде и сверкавшее в свете ламп иссиня-черным мехом:

— Если я правильно понял, ты хочешь сражаться в качестве рядового пилота. А ты не думал, что от тебя будет намного больше пользы на адмиральском мостике, откуда ты гораздо больше навредишь фиванцам? — Антонов набрал в грудь побольше воздуха. — Представим себе, что по независящим от меня обстоятельствам мне пришлось бы отправить тебя домой в Орионское Ханство прямо сейчас. В этом случае я сказал бы тебе, что ты уже стократ отомстил за своего двоюродного брата неоценимым вкладом в наши боевые операции. Тебе совершенно ни к чему самому летать на истребителе!

— Неправда, — спокойно ответил Ктаар, впившись в Антонова узкими зрачками хищных глаз. — Ты прекрасно знаешь, что я обязан это сделать. До сих пор я только планировал и организовывал истребление фиванцев. Так мне никогда не смыть пятна с поруганной чести нашего клана. Моя просьба может показаться тебе нелепой, но жажда мести никогда не была рациональной эмоцией.

Спустя несколько томительных мгновений Антонов заговорил грубоватым, но дружелюбным тоном, по которому Ктаар сразу догадался, что победил:

— Ну что ж, валяй дурака, если тебе так хочется! Насколько я знаю, коммандер Такашима неплохо понимает по-орионски.

Когда из узла пространства появилась первая волна легких авианосцев типа «Пегас», фиванские защитники беззвездной системы QR-107 поняли, что земляне решили предпринять новую вылазку. Появление же второй и третьей групп авианосцев изрядно их озадачило. Ведь во главе любого крупного рейда язычников, по логике вещей, должны идти линейные корабли! (Но Иван Антонов считал, что их у него пока мало.)

Впрочем, адмирал Тарана, командовавший легкими силами фиванцев в QR-107 и поддерживавшими их пятнадцатью линейными крейсерами типа «Ронин», не растерялся. Он немедленно доложил о нападении землян в штаб, находившийся в пяти с половиной световых часах возле противоположного узла пространства. Пока сообщение преодолевало расстояние, казавшееся бесконечным ожидавшему ответа адмиралу, его корабли бросились на авианосцы противника. Теперь фиванцы знали, что в случае уничтожения авианосцев истребители представляют собой лишь временную угрозу. Однако Антонов тоже это понимал. По его приказу легкие авианосцы выполнили хорошо известный землянам и орионцам маневр, который особенно любил Ктаар' Зартан.